Страх Смерти
Чем более состоятельным становится человек, тем больше он влюбляется в жизнь. Тем больше ему нравится каждый проживаемый им день, тем больше ему нравятся самые простые, обыкновенные вещи. Ощущение счастья и внутренней радости постепенно становятся базовым состоянием сознания и человеку хочется продлить это ощущение на как можно большее время.
Состоятельные люди заботятся о своём здоровье, заботятся о своём теле. Чем дальше, тем больше хочется жить, ценить каждый миг, каждое мгновение.
Лёжа в постели, обнимая любимого человека ему хочется, чтобы всё это продолжалось вечно. Позитивный эмоциональный фон наполняет человека неописуемым восторгом, ощущением безудержной благодарности к бытию, всему сущему, всей Вселенной. И чем больше человек влюбляется в жизнь, тем чаще в сознание вонзаются острые и холодные мысли о том, что всё не вечно. Над его сытой, безоблачной жизнью расправляет свои чёрные крылья незримый, но вездесущий Страх Смерти.
Вы заметили, как старательно люди избегают разговоров и мыслей о смерти? Да, смерть неизбежность, и стало быть, говорить и думать о ней бесполезно. Большинство людей уверены в том, что они вообще не испытывают никакого страха смерти. Скорее всего, потому что они бессознательно избегают любых ментальных соприкосновений с этой темой. Однако, факт остаётся фактом — чем счастливее себя ощущает человек, чем он богаче и чем больше у него власти, тем отчётливее проступают контуры нависшей над ним паутины страха смерти.
Благодаря именно этой ментальной занозе — страху смерти — появился Буддизм.
Напомню, что в 6-м веке до нашей эры, то есть, почти две с половиной тысячи лет назад молодой богатый и жизнерадостный принц Сиддхартха Гаутама выйдя со своим слугой за ворота собственного дворца впервые в своей жизни увидел больного проказой человека, увидел дряхлого немощного старика и увидел мертвеца. Информация о том, что все люди смертны, и что он, принц Гаутама тоже не избежит этой участи, надолго омрачила сознание и жизнь юноше. Возможно, принц был излишне впечатлительным, но именно этот факт сыграл важнейшую роль в дальнейшей судьбе молодого человека.
Как известно, принц под покровом ночи сбегает из дворца, (оставив любящего отца и жену, богатства и развлечения) и в течение 6 лет он будет скитаться по Индии в поисках ответа и решения самого важного вопроса: как избавиться от страдания, вызываемого самим фактом неизбежности старости, болезней и смерти. Неужели теперь вся жизнь будет отравлена этими ядовитыми иглами осознания тщетности бытия?
Как мы помним, исхудавший и отчаявшийся найти решение, изнемождённый принц в конце-концов окончательно теряет надежду и почти что сдаётся «жизни, которая есть ни что иное, как страдание». Обессиленный Гаутама больше не хочет ни скитаться, ни искать ответ или решение, он хочет просто перестать существовать. Гаутама в течение 49 дней медитирует под деревом Бодхи не надеясь больше ни на что.
И вот на 50 день с его мозгом происходит невероятная трансформация. Нейрофизиологи сказали бы, что в мозге Гаутамы, ставшим в этот момент Буддой произошёл нейронный взрыв. То ли 6 лет скитаний и жёсткая аскеза, то ли запредельная усталость, истощение и отчаяние, то ли длительные практики медитаций или магические грибы, в изобилии растущие в этих районах Индии, а может всё вместе взятое и вызвало те грандиозные нейро-физиологические изменения в восприятии молодого принца.
На 50-й день принц Гаутама становится Буддой. Надо отметить, что «Будда» — это древне-индуистское понятие, обозначающее состояние сознания — некий нейро-физиологический режим, в котором может находиться мозг человека. Принц Гаутама сообщает аскетам, с которыми провёл многие годы в скитаниях и лишениях, что он достиг состояния Будда. С тех пор принца будут называть не Гаутамой, а именно Буддой — словом, описывающим нейро-физиологическое состояние мозга.
Что же испытал Будда? Разумеется, как и положено в таких случаях, описать подобное состояние оказалось практически, невозможным делом. Гаутама сразу же заявил о том, что это состояние не поддаётся словесным описаниям и чтобы о нём что-либо знать, это состояние возможно только испытать. Позже, в разных языках появится слово «Просветление» или «Пробуждение» — это синонимы санскритского понятия «Будда».
Гаутама, а позже его последователи попытались описать переживаемые ощущения с помощью различных метафор, которые часто воспринимаются буквально. Будда утверждал, что на самом деле никакой смерти нет. Всё это иллюзии логико-вербального ума, который не может постичь космическую суть бытия. Для линейного ума трудно представить и осознать, что в макро-космических процессах может не быть ни начала, ни конца. Так называемые рождение и смерть — это всего лишь естественная форма существования материи. Материя проявлена повсеместно и повсюду, она существует как постоянно меняющийся поток, пронизанный Сознанием.
Сознание присутствует во всём вечно и бесконечно, а меняющиеся формы, то, что мы воспринимаем, как появление и исчезновение, как рождение и смерть — это всего лишь творческий космический акт, бесконечно разнообразное проявление Сознания в материальных формах. Это бесконечно надувающиеся и лопающиеся пузыри, возникающие на поверхности воды во время ливня. Для ограниченного языком ума типа Читта или типа Манас восприятие этой вселенской игры Сознания остаётся непостижимым.
Большинство людей поверхностно видит проявления Сознания в Материи. Объединить эти глобальные процессы в единую картину бытия у обычного человека не получается в связи с недостатком нейронных ресурсов и сформировавшимся в процессе эволюции типа мышления, завязанного на описании реальности с помощью языка.
Фактически, Гаутама Будда предложил миру великолепный способ работы с собственным Умом и Подсознанием — именно Гаутаму Будду я считаю первым экзистенциальным психологом-практиком, попытавшимся предложить людям своего времени методологию расширения сознания. Разумеется, позже идеи и подход принца Гаутамы были кардинально искажены и из психотерапевтической школы учение превратилось в банальную религию.
В течение 5 веков (примерно с 10-го по 15 век нашей эры) идеи Будды были оценены и адекватно восприняты узким кругом адептов, создавших и развивших в Китае Чань Буддизми, и позже, Дзен в Японии. Но логико-вербальный диктат цивилизации постепенно растворил и предал забвению эти знания и наработки китайских и японских энтузиастов.
Сегодня мы говорим о страхе смерти. Я специально облекаю свои мысли в форму слиптрека. Именно поэтому мне важно, чтобы вы не слушали этот текст просто как текст. Если вы будете воспринимать всё, что я говорю, как информацию — вы не получите знание. И наоборот, если вы всё глубже и глубже будете погружать свой мозг в дремотное, трансовое состояние сознания — у вас будет больше шансов, что вам станут понятными вещи, которые (как известно с древних времён) нельзя облечь в слова.
Вы лежите с закрытыми глазами, вы никуда не спешите, вы уже умеете расслаблять тело и уже ощущаете, как расслабленные мышцы тела влияют на работу вашего мозга. Чем больше расслаблено тело, тем ярче становятся образы, возникающие при дешифровке моих слов. Не пытайтесь слушать слова обычным способом, не воспринимайте этот текст, как лекцию или доклад — это ошибка многих людей, слушающих мои слиптреки. Мне важно, чтобы вы пребывали в медитативном состоянии сознания. Пока вы воспринимаете этот текст обычным способом, ваш линейный ум не сможет воспринять истинную его суть. Поэтому я говорю гипнотическим голосом.
Это не обычный голос — обычный голос не позволит вашему бдительному уму ослабить контроль. И пока вы держите себя в обычном состоянии сознания, большая часть текста остаётся для вас запутанной и непонятной. Линейный ум не в состоянии справиться с логическими парадоксами. Именно чань-буддисты придумали понятие «коан». Коан — это загадка-задание, с которым линейный ум справиться не может. Линейный ум не в состоянии услышать хлопок одной ладони. Чаньские патриархи давали коаны ученикам-монахам именно для того, чтобы выбить их мышление из орбиты линейного на орбиту квантового восприятия. Коан невозможно разрешить умом. Вы можете бесконечно долго рассказывать учителю собственные версии звука хлопка одной ладони, но учитель будет вами недоволен и будет заставлять вас снова и снова решать эту же задачу. До тех пор, пока ваш ум не сдастся. Пока вы не подойдёте к решению этой задачи с помощью иной, нелинейной, правополушарной частью своего мозга.
Поэтому, пусть этот текст станет для вас чем-то вроде коана. Созерцайте мои слова, но не думайте о них. Этот парадокс является парадоксом только для вашего логико-вербального процессора. Как только вы предложите процессору заткнуться, мои слова превратятся в предельно понятную голограмму — это я и называю истинным Пониманием. Это не просто понимание, а понимание другого уровня. Именно поэтому я пишу это слово с большой буквы.
Страх смерти является нашим основополагающим страхом. Царём всех страхов. В конечном итоге, если вы начнёте рассматривать любой свой страх, если вы начнёте углубляться и рассматривать свои страхи в интеллектуальный микроскоп, вы неизбежно выйдете на главного виновника, на фундаментальный страх — страх смерти. Мы носим этот страх в своих генах. Он незримым облаком висит над современной цивилизацией, заставляя людей совершать те или иные поступки, переживать, тревожиться, нервничать или депрессировать.
Страх смерти — это основа всех глобальных манипуляций. С помощью страха смерти можно управлять человеческими поступками, намерениями, желаниями и стремлениями. Возможно, так было не всегда и не везде. Мы коснёмся этого позже.
Ни религия, ни философия, ни наука не приблизили человека к существованию БЕЗ этого страха.
Самое время определиться с понятиями. Что мы будем называть страхом смерти? Классическое определение звучит так: «Страх смерти — это тревога, вызванная мыслями о смерти, о прекращении существования (себя или своих близких). Такой страх может быть завуалированным, явно не проявленным и не ощущаемым. Такой страх может быть навязчивым и переживаемым мучительно. Сегодня у нас нет необходимости пускаться в психотерапевтические и психиатрические контексты этого понятия.
Сегодня мне хочется подсказать вам, что можно предпринять, если мысли о смерти стали занимать особое место в вашей голове.
Сразу же условимся, что под «страхом смерти» мы будем понимать тревожащие, зачастую депрессивные мысли о собственном уходе, о расставании с собственным телом, собственной личностью, с индивидуальным, присущим исключительно вам восприятием реальности.
Когда вы стоите на краю пропасти, когда за вами гонятся преступники, когда вы проваливаетесь в воздушную яму или совершаете внеплановую экстренную посадку в самолёте, когда вы явно ощущаете, что над вашей жизнью нависла смертельная угроза — вы испытываете острые, зачастую панические переживания. Но это к страху смерти никак не относится. Всё, что я перечислил и всё, что не перечислил — всё это относится к природному инстинкту, к архаичной программе выживания. Любое живое существо, будь то насекомое, животное, рыба, птица или человек в моменты опасности старается выжить и делает это любым доступным ему способом.
Это естественные и очень полезные, передающиеся генетически программы. Мы говорим не о них. Мы говорим о страхе, который больше всего напоминает страх неизвестности. Ведь согласитесь, страх смерти овладевает вами именно потому, что вы наверняка не знаете, что произойдёт с вами тогда, когда однажды остановится сердце и биологический организм перейдёт из одного состояния в другое.
Давайте рассмотрим основные версии, предложенные мистиками, философами, религией и наукой. Первое, с чего мы начнём — это общеизвестные аксиомы.
Любой, мало-мальски думающий человек скажет: «Ещё никто никогда не возвращался с того света, поэтому всё, что мы можем знать о том, что существует за чертой жизни-и-смерти — это всегда исключительно версии».
Да, действительно, у нас нет никаких фотографий ада или рая, у нас нет документально подтверждённых фактов о том, что человек А переселился в тело новорождённого Б, у нас нет документально и научно подтверждённых доказательств о том, что после смерти мы можем попасть в иные миры, населённые иными существами и так далее. Мы говорим только о версиях.
Только о предположениях. Некоторые люди (особенно с внушаемой психикой и хорошим воображением) настолько верят в те или иные версии, что эти версии превращаются в незыблемые убеждения и становятся фундаментальной философской платформой человеческой личности.
Думаю, у многих, кто слушает сейчас этот слиптрек, у многих из вас есть железобетонное убеждение по поводу того, что случится с ним после того, как сердце перестанет биться, остановится дыхание и жизнь покинет тело. Более того, вы руками, ногами и даже зубами вцепились в собственное убеждение и самое страшное для вас — это расстаться с ним.
Человек цепляется за внушенное убеждение для того, чтобы жить спокойно. Чтобы этот страх неизвестности не омрачал и так непростую жизнь. Можно ли страх смерти сравнить со страхом неизвестности? Думаю, можно. Ведь если бы у вас были железобетонные доказательства того, что произойдёт после смерти тела, согласитесь, в большинстве случаев вы жили бы иначе. Поэтому ваша версия вам дорога и вы воспринимаете её не как версию, а как объективно существующий факт. А ведь это всего лишь версия! Согласитесь, так неуютно и страшно думать об этом.
Давайте рассмотрим эти основные версии.
В русскоязычном мире, благодаря марксистско-ленинской идеологии, промывавшей в течение 70 лет мозги своим гражданам укоренилось материалистическое отношение к смерти, позже сменившееся на древние христианские представления.
Материалистическая модель подразумевает, что со смертью тела заканчивается всё. Был человек и нет человека. Поскольку сознание в этой модели является неотъемлемой функцией мозга, логично предполагать, что со смертью мозга происходит смерть сознания, а стало быть, ни о каком дальнейшем восприятии реальности не может быть и речи. Такая точка зрения может быть довольно опасной, так как постулат «после нас хоть потоп» может стать основой жизни и толкнуть человека на совершение различных преступлений и анти-социального поведения. Если после смерти всё заканчивается, то надо от жизни брать всё. Надо успеть пожить, и препятствия, мешающие этой парадигме должны быть устранены любым способом. Исходя из этого взгляда человек заинтересован прожить как можно дольше в своём теле. Он очень заинтересован в различных методах, позволяющих как можно дольше сохранить своё тело в надлежащем состоянии. Человек следит за достижениями герантологов, ведёт здоровый и правильный (с его точки зрения) образ жизни, занимается спортом и медитациями, ищет эликсиры молодости и уделяет повышенное внимание собственному здоровью. Иногда это становится навязчивой фикс-идеей. Человек настолько погружается в заботу о собственном теле, что забывает о самой жизни. Представляю его разочарование, когда окажется, что смерть тела не является полным и окончательным завершением.
На самом деле, материалистическое отношение к жизни-смерти не стало самой популярной моделью. Да и понятно, почему. Ну кому захочется напрягаться, зарабатывать, стремиться к поставленным целям только для того, чтобы это в одночасье всё закончилось. Вот уж, поистине, обидный финал.
Вторая по популярности концепция — это ад и рай. Христианская церковь провозгласила эту модель основной концепцией, заменив в 533 году нашей эры устаревшую и малоэффективную (с их точки зрения) модель реинкарнации. Понятно, что для людей, живших 2 тысячи лет назад, для их уровня понимания реальности, для их уровня развития знаний о мире и технологиях такая версия могла казаться вполне убедительной.
Возможно, для организации, которая мечтала о мировом идеологическом и финансовом господстве модель «ада и рая» самая оптимальная. Ну как ещё заставить людей работать, подчиняться, бояться, но при этом не терять оптимизма. Работай хорошо, не задумывайся и не задавай глупых вопросов, слушай, что говорит церковь, радуйся тому, что есть, наслаждайся страданиями и лишениями, отстёгивай процент нашей организации и мы позаботимся, чтобы после смерти у тебя началась приятная и комфортная жизнь. Те кто не соблюдает предписания и плохо себя ведёт, того ожидают вечные мучения, черти, сковородки и всё самое жуткое, что только может представить себе человеческий ум. Чтобы всё было наглядно, надо заказать у талантливых живописцев яркокрасочные комиксы на стенах и куполах храмов. В Христианстве всё просто — вначале было слово, поэтому, надо верить в слова, которые описывают как устроен мир и что будет с тобой после смерти. Вообще, это самое главное. Верить в слова. Не опыту, не ощущениям, не фактам, а словам, написанным в священных писаниях и произносимым пастырями. Очень удобная схема, не требующая особых затрат. Заставить человека верить словам — самое величайшее достижение Христианской церкви. Понятно, что такой способ взаимодействия с паствой неизбежно вызовет в миллионах мозгов внутрипсихические конфликты.
Всё это неизбежно приведёт к тотальной невротизации общества, и в результате, к закономерному регрессу и застою. Что собственно и случилось в конце так называемых «тёмных веков».
Несмотря на то, что многие современные люди считают себя христианами, надо заметить, что большинство из них предпочитают не рассматривать модель «ада и рая» как существующую в реальности. Некоторые пытаются превратить «ад и рай» в некие метафоры, описывающие состояние души человека после смерти тела. У меня создаётся ощущение, что сами христиане достаточно скептично относятся к самой этой модели, не очень любят об этом думать и говорить. Исходя из этого, можно предположить, что в христианском менталитете, несмотря на формальное декларирование «ада и рая» страх смерти (и неизвестности) занимает существенное место. Понятно, что большинство так называемых верующих будут не соглашаться и спорить со мной, но в то же время, где-то в глубоких подсознательных слоях эта заноза противоречивости ноет, и если не болит, то по крайней мере создаёт существенный ментальный дискомфорт.
Ад и рай — если его воспринимать в буквальном смысле, на сегодняшний день может произвести впечатление только на совсем необразованных, не привыкших думать и размышлять людей. Отсюда постоянные интерпретации типа «не надо понимать это буквально», «речь идёт о духовном рае и аде», «вы не воцерковлённый, поэтому вам сложно понять» и так далее.
Мне абсолютно неинтересно и не хочется дискутировать на эту тему с апологетами Христианства — наша задача сегодня — рассмотреть возможные варианты работы со страхом смерти.
Вы понимаете, что в любую идею, в любую версию, сформулированную словами можно либо верить, либо не верить. Когда вы во что-то поверили, вы, собственно, вкололи себе дозу анальгетика, то есть, успокоительного и обезболивающего в одном флаконе. Разумеется, это не решит проблему и не избавит вас от страха смерти окончательно. Сейчас, разумеется, мы не говорим о морально-нравственной роли церкви любой конфессии — это другой разговор. Мы говорим о страхе смерти.
Адекватный, думающий человек понимает, что в вопросе о смерти ему предлагают поверить. Либо в одну, либо в другую, либо в третью, пятую или десятую версию. Но версия — это не факт и не опыт. Версия — это всего лишь версия. И она может абсолютно отличаться от того, что может быть на самом деле. И именно в этом причина неврозов, связанных со страхом смерти.
Да, есть версия и я в неё верю. Но внутри, в глубинах сознания и подсознания живёт и функционирует жирный червь сомнения — а вдруг всё не так?! И если для учёного червь сомнения является движущей силой поиска решений, то для верующего — червь сомнения — это то, что надо в себе убить. Но ведь червь сомнения — это всего лишь способность мыслить! И хотеть убить в себе способность размышлять — это грех (если использовать христианскую терминологию), грех во всех отношениях! Ведь убить в себе способность размышлять — это добровольно стать биороботом, управляемым библейскими программистами. А главное — страх смерти никуда не уходит! Помните, сколько лет скал ключ к решению проблемы Гаутама Будда. Ведь изначально Гаутама был очень религиозным и верующим человеком — нельзя было жить в Индии в 6-м веке до нашей эры и быть не индуистом. Конечно же, Гаутама был верующим индуистом. Но заноза страха смерти не покидала его голову, и индуистские представления не избавили его от ментальных страданий, и он вовсе не хотел стать просто неверующим или атеистом, нет! Так получилось, что именно Внутренний опыт, который случился с принцем привёл его к тому, что он перестал быть верующим и стал знающим.
Никакие слова не убедят человека, если мы говорим о смерти. Созерцайте эту фразу. Ощутите её дыхание. Ощутите её вибрации. Никакие слова не убедят человека, если мы говорим о смерти.
Ещё одна очень популярная концепция — это концепция перерождения. Или перевоплощения. Или реинкарнации. Эта концепция очень близка к совершённому Буддой открытию. Но понимается эта модель всеми по-разному.
Итак, вы умираете, но ваша душа (или ваша энергетическая суть, ваше осознание) после смерти отделяется от прекратившего жить тела и устремляется в новое тело. Это очень популярная, если не сказать, самая популярная модель за всю историю нашей цивилизации. Напомню ещё раз, что в течение 500 лет даже в Христианстве главенствовала именно реинкарнационная модель. То есть, в течение пятиста лет у христиан не было ада и рая, а была идея перевоплощения.
Есть очень много вариаций на эту тему. Например, наиболее популярной версией является версия, утверждающая, что следующее тело в которое попадёт энерго-душа умершего человека зависит от его кармы — а именно, от тех дел и поступков, которые совершал человек в своей жизни.
К примеру, балийцы считают, что жуликоватый человек, который обманывал, воровал или хулиганил — он обязательно превратится в обезьяну. Мне это балийцы рассказывали, когда я бродил по Лесу Обезьян в Убуде. Я стал присматриваться к поведению обезьян и действительно, обнаружил, что многие из них ведут себя в точности так же, как среднестатистический гопник из неблагополучного микрорайона.
Разумеется, концепцию реинкарнации я не рассматриваю настолько буквально, как это принято делать в некоторых религиях или учениях. Тем не менее, если в общем и целом воспринимать эту модель правильно, для меня она является единственной, наиболее близко соответствующей тому, что происходит в реальности.
Здесь мне хочется ненадолго остановиться. Мне хочется, чтобы вы полежали без мыслей какое-то время. Просто растворитесь в музыке. Пусть музыка несёт вас в потоке образов и звуков. Отпустите себя. дайте возможность своему уму расфокусироваться. Станьте самим течением. Ни прошлого, ни будущего — только настоящее. Вы в потоке настоящего. Музыка может существовать только в настоящем. В прошлом лишь воспоминания о музыке. В будущем лишь представления о музыке. Так и вы — вы можете находиться в настоящем. Станьте музыкой и вы окажетесь в этом моменте «здесь и сейчас». Когда вы находитесь прямо здесь и сейчас, когда ваши мысли не блуждают в воспоминаниях и проекциях — вы живёте. Научитесь бывать в этом моменте, и вы начнёте жить. Вы научитесь не упускать жизнь в ненужных, бесполезных присутствиях там, где вас нет. Вас уже нет в прошлом — это воспоминания, оставьте их в покое. Это уже несуществующее. Вас нет ещё в будущем — это только потенциальная возможность. Чем больше вы ощущаете себя в настоящем, чем больше вы сливаетесь с музыкой бытия, тем более живым вы становитесь. Просто будьте. Просто созерцайте. Вы чувствуете, как ваше дыхание сливается с дыханием Вселенной. И в какой-то момент вам может показаться, что дыхание Вселенной и ваше дыхание — это одно и то же. Дыхание — это не рождение и смерть. Дыхание — это суть жизни. Вы не рождаетесь и не умираете, вы просто дышите. Так же и со Вселенной — ни смерти, ни рождения — только дыхание. Как свет может быть одновременно и потоком частиц и волной — ваше дыхание может быть дыханием Вселенной, а может разделить вас на объект и субъект. Именно это и увидел Гаутама Будда в момент собственного нейронного взрыва. Именно это и ощутил он, активировав сознание Будда. Ни рождения, ни смерти — только жизнь. Вечное перетекание одних форм в другие.
Мы присутствуем во всех аспектах бытия, потому что мы присутствуем в Сознании. Сознание — это вечный и бесконечный архитектор реальности. Это то, чем пронизана вся Вселенная. Это бесконечные золотистые нити бытия, сплетающиеся и образующие бесчисленные формы. Сознание — это само творение и творец. Ещё раз, медленнее. Сознание — это творение и творец, существующий как нечто, структурирующее реальность из бесконечных нитей, состоящих из летящих со скоростью света элементарных частиц. Это невозможно ухватить мышлением, основанном на языке, на знаках и символах. Когда вы выходите за рамки знаково-символьного мышления, вы соприкасаетесь с Сознанием и становитесь им. Его не надо звать или искать. Оно всегда было, есть и будет прямо здесь и сейчас. Линейное мышление не может воспринять мир без времени. Но как только вы выходите за рамки этого мышления, у вас включается иное, квантовое мышление, которое не задействует знаки и символы, слова и предложения, описания и интерпретации. Вы можете не описывать реальность, а быть самой реальностью. Это и есть главное достижение многочисленных мистиков и исследователей, изучавших реальность до Будды и после него.
Страх смерти. Была ли эта проблема у древних, дохристианских цивилизаций? Или страх смерти — это следствие влияния более поздних религий, воздействие которых основано на вербальных установках, на «слове»? Я уже много раз касался этой темы в своих слиптреках и интеллектуальных медитациях. Если вы заметили, все мои слиптреки, разумеется, связаны между собой. О религиях, основанных на логико-вербальном воздействии я говорил в слиптреке «Слово» и в медитации «Сознание». Я говорил об этом в «Параллельной реальности» и в некоторых других своих работах. Напомню вкратце основные мысли.
Многие дохристианские цивилизации в своих религиозных и мистических обрядах опирались не на на слова и убеждения, а на переживаемый трансцендентный мистический опыт. Такое ощущение, что древние жрецы и священники не просто сами верили в богов и сущностей — здесь как раз слово «вера» не совсем уместно — очевидно, они регулярно взаимодействовали с ними. Мне кажется, что настоящая и полноценная религия как раз существовала именно в дохристианских обществах, если мы будем воспринимать понятие «религия» в его первоначальном значении. Древние шаманы, жрецы и позже священники сами погружались в Особые состояния, благодаря которым параллельная реальность, населённая сущностями, духами и богами была доступна для человеческого восприятия. Мы можем говорить о том, что были времена, когда религия действительно была честной и выполняла возложенные на неё функции. То, что сейчас принято называть религией является всего лишь жалкой пародией на то, что ею должно быть.
Мы не будем здесь заниматься критикой религий и культов — это абсолютно другая тема. Мне хочется сравнить и показать вам разницу между тем, что называлось религией раньше, и тем, во что это превратилось сейчас.
Все вы прекрасно помните, что именно явилось основой, фундаментом, на котором стала расти и развиваться эпоха, сменившая деструктивные тёмные средние века, эпоха, которую мы называем эпохой Возрождения и последующую за ней — эпоху Просвещения. Безусловно, базой для развития литературы, живописи, архитектуры и вообще искусства послужили неуничтоженные, зачастую случайно сохранившиеся произведения античной Греции. Именно на основе древнегреческой философии, поэзии, живописи создавались произведения искусств, которые мы сейчас называем современными. Жизнерадостную, полную красок и смыслов культуру Древней Греции цивилизация восстанавливала по крупицам. Но мы сейчас не об этом. Сейчас мы говорим о страхе смерти.
Как этот вопрос решался в Древней Греции? Почему за время существование античной Греции могло появиться так много философов и школ, которые по сути, стали фундаментом, на котором развилась вся современная философия? Вы никогда не задумывались о том, почему мы до сих пор цитируем и вспоминаем Платона, Сократа, Пифагора, Эпикура, Диогена и других не менее знаменитых мудрецов? Вы никогда не задумывались о том, что жители античной Греции создали общество, в котором они сами ощущали себя счастливыми людьми?
Впрочем, я опять ухожу от темы…
Мне хочется, чтобы вы расслабились ещё больше. Мне кажется, вы пытаетесь воспринимать всё, что я говорю, как интересную информацию. А мне бы хотелось, чтобы вы просто увидели. Увидели не просто глазами или в своём воображении, а как бы стали присутствовать в этой голограмме. Мне хочется, чтобы сейчас вы очутились в античной Элладе. В каком нибудь небольшом городке рядом с Афинами. Представьте себе — лёгкий ветерок со стороны Средиземного моря овевает ваш лоб, вы лежите в живописном саду среди оливковых деревьев, голубое небо с плывущими белыми облаками, солнце и ветер играют с пальмовыми листьями, вы отдыхаете. Медитативный покой.
Начиная с примерно 1700 года до нашей эры, фактически с Микенской эпохи в небольшом городке Элевсин, который находится в 20 километрах от Афин начинают проводится ежегодные мистические, трансцендентные мероприятия. Эти мероприятия называют Мистериями городка Элевсин или Элевсинскими таинствами. Два раза в год, примерно в октябре и в марте в Элевсин стекались тысячи паломников из самой Эллады и даже из других стран. На самые значимые и таинственные церемонии допускались женщины и даже некоторые рабы. Обязательным условием допуска к мистериям была непричастность к убийству и владение греческим языком.
Что мы знаем об Элевсинских мистериях. Если сухо и кратко — мистерии были основаны на мифах о Деметре. Её дочь Персефона была похищена Аидом, богом подземного мира. Деметра, являющаяся богиней жизни и плодородия, после похищения дочери пустилась на её поиски. Узнав от Гелиоса о её судьбе, Деметра удалилась в Элевсин и дала клятву, что пока ей не вернут дочь, ни один росток не пробьётся из земли.
Обеспокоенный неурожаем Зевс приказал Аиду вернуть Персефону. После возвращения дочери Деметра позволила земле расцвести и на радостях открыла царю Келею и его сыновьям свои священные обряды и мистерии.
Перед уходом из подземного царства Аид дал съесть Персефоне зёрнышко граната — это гарантировало Аиду возвращение Персефоны в царство мёртвых. Дочь Деметры Персефона не могла долго оставаться с матерью. Боги пришли к соглашению, что Персефона две трети года будет жить в Верхнем мире, а оставшееся время посвятит себя Подземному владыке.
Элевсинские мистерии воспроизводили возвращение Персефоны из Подземного мира, подобно тому как ежегодно весной возвращаются брошенные осенью в землю семена, являясь символом воскрешения из мёртвых. Келей был первым жрецом Деметры, посвящённым в её обряды и тайны, а его сын Триптолем, обученный богиней искусству выращивания пшеницы, открыл его другим людям по всей Земле.
Итак, главные участники мифа — это богиня плодородия Деметра, её дочь Персефона и правитель подземного царства Аид. Рождение, цветение, жизнь и смерть. Вот основная символическая канва Элевсинских мистерий.
Теперь нетрудно понять, почему именно эти мистерии просуществовали 2000 лет. Вдумайтесь! В течение 2000 лет каждый год жители Греции и гости из других стран принимали участие в таинствах, связанных с рождением, жизнью и смертью. Вы понимаете теперь, как давно люди интересовались тем, что их ждёт в царстве Аида?
Возможно, многие из вас не до конца понимают значение слова «мистерия». Если вы думаете, что это похоже на шоу или на театрализованный спектакль, в ответ я спрошу вас — есть ли в истории пример, когда театральный спектакль или шоу привлекали внимание зрителей на протяжении 2000 лет? Нет, мистерия — это не шоу и не спектакль.
Люди стекались в Элевсин не для того, чтобы развлечься. Эллины желали заглянуть за черту жизни, приоткрыть завесу тайны над пугающим и неизвестным царством мёртвых! Эллины хотели точно знать, что ожидает их за чертой неизвестности. Эллины намеревались получить не просто знание, но опыт. И Элевсинские мистерии исправно, в течение двух тысяч лет выполняли эту важнейшую социальную функцию — функцию проводника в мир Аида. Репетиция смерти, околосмертный опыт, трансперсональное переживание, погружение в трансцендентность — это можно называть как угодно, но в течение двух тысяч лет каждый гражданин страны мог избавиться от страха неизвестности, от страха неопределённости, от страха смерти. Вот основная задача Элесинского таинства.
Но что же именно вызывало у участников Элевсинских Мистерий яркие, незабываемые мистические переживания. На древнегреческом барельефе мы видим Персефону и Деметру, обменивающихся грибами, очень похожими на вид Псилоцибе Кюбенсис. По мнению многих учёных мистические переживания участников церемоний были вызваны действием псилоцибиновых грибов, входивших в состав магического снадобья Кикеон. Также, есть версия, что напиток мог содержать ЛСД (диэтиламид лизергиновой кислоты) — сильнейший психоделик, выделенный в 20-м веке Альбертом Хоффманом из спорыньи ржи — мельчайших грибков, поражающих злаковые культуры.
Получается, что в течение двух тысяч лет жители Античной Греции регулярно, два раза в год участвовали,по сути, в глубоких психоделических сессиях, существенно влияющих на работу психики и сознания. Получается, что благодаря трансформирующему психоделическому опыту ментальность древних греков существенно отличалась от ментальности современных людей западного мира.
Не потому ли нас так восхищает культура античной Греции? Живопись, гончарное искусство, философия, театр, литература — красота и гармония, ни намёка на невротизм и депрессивность, никакого декадентства, совершенные формы, изящество линий.
Можем ли мы предположить, что общее восприятие мира, восприятие реальности у древних греков было иным, нежели у последующих культур и цивилизаций? Можем ли мы предположить, что религия, основанная не на словах и запретах, а на мистическом опыте делает людей более открытыми, оптимистичными и гармоничными?
Просуществовав почти 2000 лет Элевсинские Мистерии прекратились — Римский император Феодосий I Великий указом от 392 года закрыл святилище в Элевсине в целях борьбы с язычеством и укрепления христианства.
Не кажется ли вам, что современный мир может измениться в лучшую сторону лишь тогда, когда бОльшая часть жителей нашей планеты переживёт мистический опыт. Именно это является ключом к трансформации сознания.
Что такое «страх смерти» с точки зрения нейрофизиологии? В 2012 году учёные выяснили, что так называемое «эго» человека локализовано в сети пассивного режима работы мозга. Вы знаете, что страх смерти возможен исключительно при наличии «эго». Без эго страх смерти невозможен — это очевидно. Именно поэтому люди, пережившие клиническую смерть или околосмертный опыт, люди пережившие внетелесный опыт во время медитаций или психоделической сессии навсегда изменяют своё отношение к собственной жизни и смерти. Как показывает практика, именно такого рода переживания могут кардинально изменить внутреннюю философию людей.
Мне хочется привести здесь отрывок из книги Майкла Поллана «Мир иной». Это очень важная информация, о которой стоит задуматься каждому. Мне хочется, чтобы вы в состоянии рассредоточенности и созерцания выслушали фрагменты из этой познавательной книги. Итак.
«Мысль давать психоделический препарат умирающим впервые высказал не психотерапевт и не учёный, а писатель Олдос Хаксли в письме, адресованном Хамфри Озмонду, где он предложил идею исследовательского проекта, предусматривающего «применение ЛСД на конечных стадиях развития злокачественной опухоли в надежде, что он превратит умирание в более духовный и менее сугубо физиологический процесс». Инъекцию ЛСД Олдосу Хаксли сделала его жена, Лора, 22 ноября 1963 года, когда он лежал на смертном одре.
К этому времени идея Хаксли была опробована на множестве онкологических больных в Северной Америке. В 1965 году Сидни Коэн написал для журнала Harper’s очерк («ЛСД и страх перед смертью»), посвящённый потенциалу психоделиков и их способности кардинально «менять отношение к процессу умирания и смерти». Он описывает процесс лечения с помощью ЛСД как «терапию путем преодоления себя». В основе этого метода, по его словам, лежит та предпосылка, что владеющий нами страх перед смертью – это функция нашего эго, обременяющего нас чувством разобщенности, которое по мере приближения к концу становится все более непереносимым. «Мы рождаемся в мир, свободный от эго, – пишет Коэн, – но живем и умираем, заключённые в темницу собственного „я“».
Мысль, которую автор стремился выразить в статье, заключается в том, что, используя психоделики, можно вырваться из темницы своего «я». «Мы хотели создать пусть кратковременный, но четкий интервал полного отсутствия эго, чтобы показать тем самым, что целостность и сохранность личности не является абсолютно необходимым условием ее существования и что „где-то там“, вероятно, существует нечто большее, чем наши индивидуальные „я“», нечто, способное пережить нашу гибель. Коэн приводит слова одной пациентки по имени Дайяна Бейзер, умиравшей от рака, которая описывает перемену в своих взглядах на жизнь и смерть как следствие сеанса с ЛСД:
«Мое исчезновение в этот момент не имеет большого значения, даже для меня. Это всего лишь ещё один виток в череде бытия и небытия. Мне кажется, к церкви или разговору о смерти это почти не имеет отношения. Полагаю, я просто отстранилась, то есть отошла от своего „я“, своей боли и своего угасания. Теперь я могу умереть спокойно – если уж мне так суждено. Я не призываю смерть, но и не отталкиваю
В 1972 году Станислав Гроф и Билл Ричардс, в то время работавшие в Спринг-Гров, писали, что ЛСД вызывает у пациентов такое ощущение «единства с космосом», что смерть «вместо того чтобы казаться абсолютным концом всего сущего и шагом в ничто, вдруг предстаёт как переход к иному типу существования… Идея возможной непрерывности сознания после физической смерти оказывается более правдоподобной, чем противоположная ей».
___________________
Неудивительно, что видения смерти у больных раком, с которыми мне привелось беседовать и в стоматологическом колледже, и в медицинском центре Хопкинса, принимают угрожающие размеры. Одна из таких пациенток, женщина лет шестидесяти, перенесшая рак груди (она попросила меня не называть ее имени), описала, как она радостно мчалась сквозь пространство, как это бывает в видеоиграх, пока не наткнулась на стену крематория и вдруг со страхом поняла: «Я умерла и теперь меня собираются кремировать. (Но ведь меня еще никогда не сжигали – откуда я могу это знать? Ведь я же умерла!) И в следующий миг я вдруг осознала, что лежу глубоко под землёй в дебрях величественного леса, в коричневато-бурой суглинистой почве. Вокруг меня корни деревьев, и я вижу, как деревья растут, и я являюсь частью их. Я умерла, но лежала в земле среди всех этих корней и не испытывала ни печали, ни радости, а просто была самой собой, удовлетворенной и умиротворённой. Я не исчезла. Я была частью земли».
Некоторые онкологические больные описывали, как они подходили к самому краю бездны смерти и с опаской смотрели на ту сторону, прежде чем отступить назад. Тэмми Берджесс, женщина 55 лет, у которой диагностировали рак яичников, обнаружила себя стоящей перед «великим планом сознания, ясным, безмятежным и красивым. Я чувствовала себя совсем одинокой, но при этом могла вытянуть руку и коснуться любого, кого когда-либо знала. „Так вот где будет протекать моя жизнь, когда придет мое время и жизнь покинет меня“, – подумала я. И мне это казалось нормальным».
Переживаемое людьми под влиянием психоделиков имеет какую-то сверхъестественную власть над ними, и, видимо, этим в известной степени можно объяснить, почему у многих онкологических больных, по их словам, страх перед смертью либо исчезает вообще, либо, по меньшей мере, сильно притупляется. Для них это своего рода генеральная репетиция: они видели смерть своими глазами, смотрели, так сказать, ей в лицо и узнали о ней нечто важное.
– Видение собственной смерти, порождаемое большой дозой психоделиков, – говорит Кэтрин Маклин, одно время работавшая психологом в центре Хопкинса, – это полезный опыт и хорошая практика. Вы теряете все, что для вас было реальным, освобождаетесь от своего эго и своего тела, и этот процесс ощущается вами как умирание.
Заодно этот опыт несет утешительную новость, что по ту сторону смерти есть нечто, будь то «великий план сознания» или прах, покоящийся под землей и питающий корни деревьев, и есть некий незыблемый бестелесный разум, с помощью которого вы все это осознаете.
– Теперь я убеждена, что, помимо нашей, существует и другая «реальность», – сказала исследователю участница испытаний после своих странствий по мирам сознания. – По сравнению с другими людьми это все равно, как если бы я знала еще один язык.
_____________________________
В декабре 2016 года на первой полосе New York Times рассказала о драматических результатах воздействия псилоцибина на онкологических больных, полученных в ходе исследований, проводившихся в медицинском центре Хопкинса и Нью-Йоркском университете. Они были опубликованы в специальном выпуске журнала Journal of Psychopharmacology вместе с десятком хвалебных комментариев от самых видных ученых, работающих в сфере психического здоровья, включая и двух бывших президентов Американской психиатрической ассоциации.
В 80 процентах случаев у больных и в том, и в другом лечебном учреждении было отмечено существенное снижение симптомов тревоги и депрессии, причем этот эффект сохранялся на протяжении по меньшей мере полугода после завершения псилоцибинового сеанса. В обоих исследованиях интенсивность мистических переживаний, о которых сообщали участники, была тесно взаимосвязана со степенью ослабления симптомов. Столь впечатляющие и устойчивые результаты давали лишь очень немногие виды психиатрического вмешательства.
Испытания были локальными (в них участвовало всего 80 человек), и их надлежало бы повторить в более широких масштабах; только после этого можно было бы рассчитывать на то, что правительство пересмотрит свое отношение к псилоцибину и одобрит методы лечения на его основе. Однако полученные результаты оказались настолько обнадеживающими, что привлекли к себе внимание сообщества ученых, подвизавшихся на стезе психического здоровья: на первом этапе они оказали пусть и несущественную, но все же поддержку, а потом призвали к дальнейшим и более глубоким исследованиям в этом направлении. Были опрошены десятки медицинских школ и учреждений на предмет их участия в будущих испытаниях, а вскоре нашлись и спонсоры, пожелавшие финансировать эти исследования. После десятилетий пребывания в тени психоделическая терапия вновь становится респектабельной или что-то вроде этого. Администрация Нью-Йоркского университета, с гордостью оповещавшая научное сообщество о результатах испытаний, к которым она когда-то относилась столь недоброжелательно и едва терпела, теперь уговаривала Стивена Росса перенести процедурный кабинет из зубоврачебного колледжа в главное здание больницы. И даже онкологический центр, который вначале весьма неохотно выделял пациентов для испытаний псилоцибина, теперь просил Росса оборудовать на его территории процедурный кабинет для предстоящих испытаний.
В 2017 году в журнале Journal of Humanistic Psychology была опубликована работа «Псилоцибиновая терапия: пациенты рассказывают о своих видениях», посвященная дальнейшим исследованиям псилоцибина в Нью-Йоркском университете. Ее автор, Александр Белсер, один из членов команды исследователей, провел ряд бесед с добровольцами, участвовавшими в экспериментальных испытаниях, с тем чтобы лучше понять психологические механизмы, лежащие в основе испытываемых ими трансформаций сознания. Я прочел эту работу в слабой надежде, что смогу нащупать пути выхода из парадигмы мистического опыта, найдя ей более приемлемую гуманистическую замену, а заодно еще раз убедиться, сколь важно для психоделического опыта участие или даже присутствие психотерапевта.
Что интересно, в ней появляются новые ключевые темы. Все пациенты из числа опрошенных упоминают о сильных чувствах, которые их связывают с родными и близкими (автор использует в этих случаях термин «двусторонняя встроенность») и, в общем и целом, говорят о том, что «от чувства разобщённости» они пришли к «чувству взаимосвязанности». В большинстве случаев этот переход сопровождается целым букетом сильных эмоций, включая «экзальтированное чувство радости, блаженства и любви». По мере того как чувство страха исчезает, все чаще (причем на самых тяжелых этапах странствий) возникают положительные чувства смирения и приятия (даже самой болезни).
Психиатр Джеффри Гесс, соавтор Александра Белсера, характеризует происходящее во время сеанса, используя такое понятие, как «эголитическое» воздействие псилоцибина, то есть способность препарата полностью подавлять или, по меньшей мере, заглушать голос эго. По его мнению эго – это мысленная конструкция, выполняющая определенные функции от имени «я». Самая главная из них – поддержание границ: границ между сознательным и бессознательным царствами ума и границ между «я» и другими, или между субъектом и объектами. И только когда эти границы стираются или исчезают, что, видимо, и происходит под влиянием психоделиков, мы наконец «освобождаемся от жестких стереотипов мышления, обретая возможность с меньшим страхом воспринимать новые смыслы».
____________________
Проблема смысла является центральной для терапевтов из Нью-Йоркского университета; особенно она важна для понимания всего переживаемого онкологическими больными в процессе псилоцибиновых трипов. Для многих из них диагноз последней стадии рака олицетворяет, помимо всего прочего, кризис смысла: «Почему именно я? Почему именно мне уготована такая судьба? Есть ли вообще смысл в жизни и в существовании Вселенной?»
Под тяжестью глубокого экзистенциального кризиса, когда ум всецело обращается на самого себя, закрываясь от внешнего мира, горизонты больного укорачиваются, его эмоциональный репертуар становится беднее, а фокус сужается. Размышления и беспокойство оказываются в своеобразной петле, где они постоянно вращаются, и эти петли начинают захватывать все большее мысленное пространство и время, усиливая мысленные привычки до такой степени, что от них становится все труднее и труднее избавиться.
Экзистенциальные муки, претерпеваемые больными в конце жизни, во многом схожи с признаками, которые характерны для сверхактивной сети пассивного режима работы мозга, включая и такие, как навязчивая саморефлексия и неспособность перешагнуть углубляющуюся колею негативного мышления. Эго, столкнувшееся с перспективой собственного отмирания, обращается внутрь себя и становится сверхбдительным, изымая, так сказать, свои инвестиции, которое оно вкладывало в этот мир и в других людей. Больные раком, с которыми я беседовал, говорили о чувстве своей изоляции от близких людей, от мира и всего спектра эмоций; ими владело чувство, как выразился один их них, «экзистенциального одиночества».
Временно отключая эго, псилоцибин, по-видимому, открывает новое психологическое поле возможностей, олицетворяемое смертью и повторным рождением, о которых рассказывают многие пациенты. Поначалу отпадение «я» ощущается человеком как угроза для жизни, но, если он отпускает это чувство или сдается на его милость, смиряется, в него втекают мощные и обычно положительные эмоции – вместе с прежде недоступными воспоминаниями, чувственными впечатлениями и смыслами. Не защищаемые больше эго, врата между «я» и другими людьми – «редукционный клапан» Олдоса Хаксли – широко распахиваются, и через них мощным потоком вливается то, что многие люди называют любовью. И это любовь не только к отдельным индивидуумам, но и – как это почувствовал (понял!) Патрик Меттес – ко всему и вся: любовь как смысл и цель жизни, как ключ ко Вселенной и как высшая истина.
Кто такой Патрик Меттес? Небольшое отступление.
В книге Майкла Поллана «Мир иной» описана история Патрика Меттеса, заболевшего раком и принявшего участие в психоделической сессии. Эту историю подробно записала его жена Лайза. Вот, что рассказывает Майкл Поллан со слов Лайзы о периоде жизни своего мужа после его прохождения курса псилоцибиновой терапии.
После псилоцибинового сеанса Патрик Меттес прожил год и пять месяцев, и все это время, по словам Лайзы, его жизнь была наполнена великим множеством неожиданных удовольствий, и одновременно в нем все больше росло приязненное отношение к тому, что он умрет.
Лайза поначалу очень настороженно отнеслась к экспериментальным испытаниям в Нью-Йоркском университете, истолковав желание Патрика принять в них участие как знак того, что он отказался от борьбы. В конце концов он вернулся оттуда, убежденный, что ему еще многое предстоит сделать в этой жизни, что он еще недодал и недополучил массу любви и потому не был еще готов к тому, чтобы уйти из жизни, особенно из-за жены, которую он не хотел покидать. Психоделический трип в корне перевернул представления Патрика, сместив узкий фокус его восприятия, нацеленный на перспективу смерти, до понимания того, что оставшееся время необходимо прожить как можно полнее и лучше.
– У него появилась невиданная раньше решимость, – вспоминает Лайза. – Его жизнь обрела некий смысл, он принял его и шел дальше по жизни, держась за него. Споры между нами по-прежнему не утихали, и то лето у нас выдалось особенно трудным. [Это было вызвано тем, что их бруклинская квартира подверглась капитальному ремонту, отнявшему у них много сил.] Это был подлинный ад… но Патрик изменился. У него появилось терпение, которого раньше не было, и вместе со мной он действительно стал радоваться жизни. Словно он вдруг освободился от тягостной обязанности заботиться о мелочах жизни и сбросил с себя все это бремя. Теперь он хотел общаться с людьми, с удовольствием смаковал сандвич и наслаждался прогулками по набережной. Было такое ощущение, словно за год мы прожили целую жизнь.
После псилоцибинового сеанса Лайза каким-то образом убедила себя, что Патрик вовсе и не собирается умирать. Он продолжал посещать сеансы химиотерапии, его настроение улучшилось, но теперь она постоянно думала: «Он ведь прекрасно знал, что у него ничего не получится». Лайза продолжала работать, а Патрик проводил большую часть времени, гуляя по городу. «Он гулял повсюду, посетил чуть ли не все рестораны, обедая в них, и рассказывал мне обо всех открытых им замечательных местах. Но отведенных ему дней становились все меньше и меньше». А в марте 2012 года он сказал, что хочет завязать с химиотерапией.
– Он не хотел умирать, – говорит Лайза, – но я думаю, он просто решил, что не хочет дальше так жить.
Той осенью его легкие начали сдавать, и Патрика положили в больницу.
– Он собрал всех вокруг себя, попрощался и сказал, как именно хочет умереть. И умер в полном сознании, – вспоминала Лайза. Кажущаяся невозмутимость Патрика перед лицом смерти произвела на всех сильное впечатление, и его палата в отделении паллиативной помощи стала центром всеобщего притяжения. – В его палате толклись все, и медсестры и врачи; никто не хотел уходить. А Патрик говорил и говорил. Как будто он был гуру, йогом. И изливал на всех любовь, много любви.
Когда за неделю до смерти Патрика посетил Тони Боссис, последний был поражен царящим в палате светлым настроением и безмятежностью самого Патрика.
– Не я его, а он меня утешал, – рассказал мне потом Боссис. – Он сказал, что больше всего его печалит то, что ему придется расстаться с женой. Но смерти он не боялся.
Лайза прислала мне по почте фотографию Патрика, которую она сделала за несколько дней до его смерти, и, когда на экране монитора появилось изображение, у меня буквально перехватило дыхание. Передо мной был изможденный человек в больничном халате и с кислородной маской на лице, который радостно и широко улыбался, а его голубые глаза лучились светом. Накануне смерти этот человек сиял от счастья.
Лайза проводила в палате Патрика ночь за ночью, и предрассветные часы они часто коротали за разговором.
– Однажды он мне сказал: «У меня такое чувство, что одной ногой я стою в этом мире, а второй в другом», – вспоминает Лайза. – А в одну из последних ночей, когда мы были вместе, он сказал: «Милая, не дави на меня. Я ищу свой путь». – При этом он всячески стремился утешить ее: «Это же просто колесо жизни, – вспоминает она его слова. – Ты чувствуешь, что оно тебя словно придавило, но оно вот-вот повернется – и ты снова наверху».
Лайза уже несколько дней не принимала душ, и ее брат настоял, чтобы она хотя бы на несколько часов приехала домой и привела себя в порядок. Патрик отошел в мир иной буквально за минуту до того, как она вошла в его палату.
– Я уехала домой, чтобы принять душ, а он умер. – (Мы разговаривали по телефону, и я слышал, как она тихо плачет.) – Пока я была там, он и не думал умирать. Это мой брат меня уговорил: мол, предоставь его самому себе.
Когда она вернулась в больницу, Патрик был уже мертв.
– Он умер за несколько секунд до моего появления. Жизнь как будто испарилась из него. Я просидела рядом с ним три часа. Прошло много времени, прежде чем его душа покинула комнату.
– Это была хорошая смерть, – чуть позже сказала Лайза, отдавая тем самым должное специалистам из Нью-Йоркского университета и как бы завершая отчет о псилоцибиновом трипе Патрика. – Я в долгу перед ними за то, что они дали ему возможность пережить все это, дали ему возможность подключиться к глубинным ресурсам. К его собственным глубинным ресурсам. Вот какие чудеса, оказывается, делают психоактивные вещества.
– Начать с того, что Патрик был куда более духовно развитым человеком, чем я, – сказала мне Лайза во время нашего последнего разговора. Было ясно, что его опыт изменил и ее тоже. – Он как бы удостоверил для меня факт существования мира, о котором я ничего не знала. Оказывается, в этом мире гораздо больше измерений, чем я полагала.
Конец цитаты.
Сегодня не стоит спешить с выводами, анализом, заключениями. Не спешите. Не ищите контраргументы. Просто созерцайте всё, что вы только что услышали. Не анализируйте пока что. Лучше просто заснуть. Пусть всё уляжется.
Не правда ли, странно, что до сих пор возможность пережить глубокий мистический психоделический опыт позволено испытывать исключительно смертельно больным людям. Ведь очевидно, что в такого рода переживаниях нуждаются миллионы здоровых людей, отягощённых ежедневными стрессами, депрессиями и тревогами.
Итак, к чему мы пришли? Меньше всего мне хотелось бы, чтобы вы воспринимали слиптреки, как просто информацию или повод к размышлениям. В конце-концов, мистическим опытом может стать даже сновидение. И если вы будете засыпать с внутренним запросом, чтобы такой опыт случился, это вполне может произойти с вами в любой момент.
Теперь вы понимаете, что любой ответ, любое описание, любая версия, высказанная словами не сможет до конца удовлетворить вас. Вопрос «что будет со мной после смерти?» нуждается в ответе, но ответа не будет. Его просто нет. Возможен только опыт. И не важно, какого рода экспириенс станет для вас решающим — это может быть медитация, внетелесный опыт, сновидение, психоделическое путешествие или клиническая смерть. Важно понять одно — страх смерти будет беспокоить вас до тех пор, пока вы не выйдете за пределы своего обычного линейного мышления, пока вы не выйдете за пределы своего тела, своего эго.
Возможно, понимание этого факта приведёт вас к нужному направлению, вектор ваших духовных поисков изменится и вы начнёте искать там, где не искали раньше. И однажды вы переживёте такой опыт. И никогда уже не будете прежним. Вслед за этим вы увидите трансформацию своей личности. Раздражительность, страхи, тревоги рассеются, как утренний туман. Вы не рождаетесь и не умираете, вы всегда проявлены в Сознании природы, в вечном танце бытия — спешить некуда, перед вами вечность. Ваше индивидуальное «я» и «Я» Вселенной сольются воедино, иллюзия отдельности растворится в вечной смене форм и объектов, вы вновь вернётесь к источнику творения и обнаружите, что Вы и Источник — суть одно целое.
Засыпайте…