Что-то странное происходило во время моего пребывания в маленьком эквадорском городке Атакамес. Было ощущение, что я соприкасаюсь с какой-то тайной, приоткрываю завесу чего-то непонятного и иррационального. Сорок второй год моей жизни начался с каких-то странных, необъяснимых «случайностей». Значительно позже придет понимание того, что тогда я нащупал определенные закономерности и на интуитивном уровне применил труднообъяснимые технологии «декогеренции квантовой реальности». Иными словами, я стал взаимодействовать с миром реальной квантовой магии.
Странности начались сразу же после моего отъезда из эквадорского Атакамес.
«Летел самолет из Южной Америки. Из столицы Эквадора – Кито в столицу Испании – Мадрид. Летел себе спокойно, со скоростью 900 км/час, на высоте 11.500 метров над поверхностью Атлантического океана. И в одном из кресел у окна сидел я. И глядел я с грустью в иллюминатор.
А грустно мне было не оттого, что на борту пива нет. А оттого, что вместо запланированной посадки в 12:30 мы приземлимся в 13:40.
В 13:40 мне приземляться никак было нельзя. Потому, что в 14:10 из мадридского аэропорта Барахас вылетал самолет в Копенгаген. А из Копенгагена, через час, другой самолет вылетал в Вильнюс. Домой. И поэтому мне было грустно. Мне хотелось домой. А получалось, что домой я никак не попаду, а даже наоборот, останусь в Мадриде неизвестно насколько и зачем.
Когда в мадридском аэропорту я увидел свой рюкзак, выезжавший на ленте транспортера, на часах было 14:00. Регистрация билетов и багажа на рейс в Копенгаген давно закончена. Более того, она (регистрация) проходила в другом терминале аэропорта. А это – быстрым шагом, или даже бегом — 15 минут. Я мысленно плакал.
Шансов я, понятно, не видел. Я имею в виду, шансов попасть на свой рейс в Копенгаген.
И тут со мной произошел мистический случай. Прям, как в «Форрест Гамп». Кто-то внутренний прошептал мне на ухо «Беги!»
И я побежал. С тридцатикилограммовым рюкзаком и сумкой, набитой эквадорскими сувенирами.
Бежал я долго. Вспотел. В глазах темнело. Расталкивал людей. В горле пересохло. Дыхание сбилось. Я бежал. Не верил, но бежал!
Тетенька, обслуживающая этот рейс удивилась, и мои усилия не оценила: «Сдавайте билет. Мы не виноваты в том, что самолет другой компании опоздал на час. Это не наша вина. Мы ничего сделать не можем. Пассажиры в самолете. Кажется, уже закрыты двери. Посмотрите на часы – 14:10. Самолет должен взлетать…»
И тут во мне проснулся внутренний «гипнотизер»! Очень странное ощущение, когда в вас просыпается «гипнотизер». Оно хорошо описано у Лиона Фейхтвангера в «Братьях Лаутензак». «Гипнотизер» во мне просыпается в двух случаях: на выступлениях гипнотизера Дмитрия Домбровского и в критических ситуациях, подобных вышеописанной.
Тетенька что-то стала говорить в рацию. В рации что-то отвечали на быстром испанском. Видимо, самолет задержали. Мы с мадридской тетенькой и моим багажом 10 минут бежали по всяким коридорам длиннющих терминалов. Вне очереди проходили таможенный досмотр и паспортный контроль. Мою рубашку можно было выжимать. В глазах темнело. Состояние предобморочное: рюкзак и сумка сделали свое дело. Я с удивлением обнаружил, что неплохо говорю по-испански…
Поздно вечером я был в Вильнюсе».
На следующий день я получил письмо от телеканала ТНТ. В письме говорилось, что канал ТНТ собирается снимать телепроект «Мир гипноза». В письме говорилось о том, что телеканал хотел бы видеть меня в качестве ведущего этой программы. В это уже я поверить не мог никак.
Даже после звонка креативного продюсера и редактора программы «Гипноз» Георгия Мхеидзе я отказывался верить в происходящее. Я был уверен, что кто-то нехорошо со мной шутит.
Во всём этом было что-то странное, и я еще несколько дней после телефонного разговора не мог понять, что происходит. Окончательно мне пришлось поверить в реальность происходящего только после звонка главного продюсера проекта. Позвонила девушка, назвала свое имя – Мария Шайкевич. Объяснила, что она главная на проекте. Главная Мария стала расспрашивать о деталях проведения моих гипноз шоу. Сколько необходимо зрителей, что должно быть на сцене, какая должна быть температура в зале и на сцене, кому приходить противопоказано, можно ли снимать со светом, какая гостиница меня устроит, какой автомобиль я предпочитаю для переездов и так далее. В конце Мария сказала, что на мою электронную почту уже выслали авиабилеты в Москву. «В общем, до встречи. Ждем!»
Я не успел опомниться, не успел акклиматизироваться, не успел очухаться от смены временных поясов. Я уже был в Москве.
Моя первая встреча с телевизионным миром, скорее, меня разочаровала. Я не мог поверить: то, что мы привыкли обычно видеть на экранах телевизоров, снимается, мягко скажем, в более простой и скромной обстановке.
Огромный ангар или бывший цех автомобилестроительного завода, уж не знаю. Повсюду висят, лежат стоят всевозможные металлические конструкции, к которым полусотня каких-то людей привязывают, прикручивают, присобачивают всякие прожектора, фонарики, лампочки, камеры, микрофоны, кулисы, куски материи, акустические колонки… Везде вокруг, по стенам, между металлическими конструкциями, между высоченным потолком и всевозможными железными балками висят черные полиуретановые лианы. По полу стелятся черные змеи кабелей и разномастных проводов. Все бегают и суетятся. На первый взгляд, абсолютно хаотично. Тут же огромные столы с одноразовой посудой, напитками, чаем и какой-то едой. Весь этот пугающий организм шумит, жужжит как пчелиный улей и, периодически, ругается матом. Съемочную студию я представлял себе по-другому.
Главный продюсер — Маша Шайкевич отвела меня в сторону и негромко спросила: «Как мы будем выбирать из зрителей тех, кто нам нужен для съемок?» Я не совсем понял вопрос. «Ну, тех, которые будут у нас петь, танцевать и так далее?» Я был порядком удивлен. «Желающие выйдут на сцену, закроют глаза, включится музыка, я начну вводить людей в гипнотический транс. Кто войдет в глубокие стадии, те и будут героями и звездами на сегодняшний вечер».
— Да?! То есть, всё будет по-настоящему?! Настоящий гипноз?! – Маша, кажется, была удивлена.
Я вышел на сцену и начал своё традиционное выступление. Немного волновался: все-таки, перерыв был большим, давно я уже не выступал, да и камеры смущали по первости. Я долго рассказывал зрителям о гипнозе, о том, что Леонид Павлович Гримак называет саморегуляцией, о Платонове и Бехтереве, о глубинах гипнотического транса и таблице Хусбэнда и Дэвиса. Публика, по всей видимости, заскучала. Концерт получился вялым, не смешным и блёклым. Московская публика, как оказалось позже, профессиональная телевизионная массовка, меня расстроила.
После моего выступления планировался «разбор полетов». В ресторане. Ехали в машине молча. Маша Шайкевич, Гоша Мхеидзе, Лиза – редактор программы и я. Приехав в какой-то ресторан, заказав ужин и подняв бокалы с виски «За начало!», Маша заговорила:
— Дима! Всё здорово, но всё херня полная! Завтра – второй съемочный день. Леонида Гримака – забудь! Хусбэнда и Мессмера – забудь! Лекции будешь читать на своих концертах в Вильнюсе! Это – шоу! Больше никаких «извините» да «простите» перед массовкой! Никакого жевания и сюсюканья! Это не зритель у тебя на концерте, который купил билеты и пришел от нечего делать! Это массовка! И это – съемка! Запомни это! Это – телевидение! Всё! Давайте выпьем…
Спасибо Маше за первый телевизионный урок. Он навсегда импринтирован в моем подсознании. Моя врожденная литовская деликатность сдалась без боя. На следующий день всё было «живенько, бодренько и с огоньком». Улыбались даже видавшие виды столичные операторы. «Пилот» был снят.
К общению с московскими телевизионщиками я привыкал с трудом. Это не простые, по-хорошему циничные и образованные люди. Впервые я понял, что «русский» — это не национальность. Это – определенная этническая черта.
Считающие себя русскими, родившиеся в русских семьях и прожившие всю жизнь в Литве люди глубоко ошибаются, рассуждая о своей этнической принадлежности. «Русский» в Литве очень отличается от «русского» в Москве. Оказалось, что у меня «прибалтийский акцент». Оказалось, что я не могу «въехать» в очень многие вещи, которые кажутся обычными москвичу. Оказалось, что я не умею пить. Оказалось, что я слишком мягкий и вежливый. Оказалось, что я не знаю многих тонкостей. И я вдруг перестал ощущать себя русским! А поскольку я никак не мог ощутить себя литовцем, хоть ты тресни, меня всё в Москве напрягало и ставило в тупик.
«Пилотный» выпуск, с которого началась моя телевизионная карьера, был снят, смонтирован, показан руководству канала ТНТ и им, руководством, одобрен. Иными словами, предстояли съемки, работа и, я был уверен, слава.
Английским кураторам, работавшим в программе «Мир гипноза» с Полом Маккеной, я и мой профессионализм понравились. Они посоветовали мне «побольше улыбаться». В этом смысле, мне до Маккены далеко.
Что же это за программа – «Гипноз на ТНТ»? Чтобы было понятно, о чем я рассказываю, приведу здесь краткую и сухую журналистскую выжимку, опубликованную в одном из российских изданий:
«Гипноз на ТНТ» — это первая в России развлекательная программа, которая использует колоссальный потенциал сценического гипноза. Герои каждого выпуска шоу – 10 добровольцев из зрительного зала, которые, согласившись подвергнуться гипнозу, попадают в невероятные ситуации. Благодаря ведущему-гипнотизеру Дмитрию Домбровскому участники могут поверить, что держат в руках не футбольный мяч, а живого кролика, навсегда бросить курить или начать петь как Элвис Пресли. В практике Домбровского были случаи, когда после сеанса люди запоминали, какие именно таланты им необходимо развивать в себе, и начинали успешно работать совершенно в другой области, кардинально меняя жизнь в лучшую сторону.
«Гипноз на ТНТ» — формат британского шоу The Hypnotic World, которое шло на канале ITV1 в Великобритании в течение 3-х сезонов и постоянно занимало первое место по рейтингам показа в прайм-тайм.
Продюсер: Мария Шайкевич, Род Паркер Креативный продюсер: Георгий Мхеидзе Ведущий-гипнотизер: Дмитрий Домбровский Количество выпусков: 12 Хронометраж: 45 мин. Эфир: с 22 сентября по субботам в 19.00 Формат: британское шоу The Hypnotic World
Ведущий шоу «Гипноз» телеканала ТНТ, эстрадный гипнотизёр Дмитрий Домбровский, уже 15 лет не устаёт доказывать всем, что это явление не имеет ничего общего с колдовством и магией, зато может стать неиссякаемым источником хорошего настроения для всех и каждого.
Чтобы продемонстрировать комический потенциал гипноза, Дмитрий отбирает 10 добровольцев из зала. Эти 10 человек легко гипнабельны, то есть они без особых усилий впадают в состояние гипнотического транса. С их предварительного согласия и при их непосредственном участии ведущий шоу ставит эстрадные номера, доказывающие на практике, что в каждом из нас скрываются таланты и возможности, о которых мы даже не догадываемся…»
Меня часто спрашивают, по какому это блату я попал на ТНТ? Я и сам спрашивал Гошу Мхеидзе: «Почему именно меня?»
Здесь нет никаких загадок и темных пятен. На тот момент в рунете, практически не было сайтов эстрадных гипнотизеров. Их и сейчас-то, сравнивая, например, с Америкой, не так уж и много. Но тогда я оказался почти единственным, из кого можно было выбирать. К тому же, британские продюсеры хотели найти что либо, хоть как-то напоминающее их любимца — Пола Маккену. Впоследствии, мне пришлось учиться, не только правильно говорить по-русски, но и улыбаться в камеру, как это делал мэтр.
По сей день у меня два авторитета в области эстрадного гипноза. Это – Михаил Шойфет и Пол Маккена. Надеюсь, я их не подвел.
Жизнь моя стала протекать между Москвой и Вильнюсом. Аэропорты, таможни, пограничные контрольные пункты, гостиницы, студии, встречи, интервью. Паспорт запятнан разноцветными штампами. И меня это радует. Этого я и хотел. Ближе к лету я стал чаще задерживаться в Москве. Гостиница «Турист» с её шикарными, в стиле совиет-элит апартаментами. Ежедневные занятия в съемочных студиях ТНТ. Ранние подъемы. Никаких развлечений, и, боже упаси, никакого алкоголя!
Меня учили говорить по-русски без пресловутого «прибалтийского акцента», которого я не замечал. Каждый день, как студент театрального института (я ведь об этом мечтал!) я попадал в руки редактора и читал различные тексты подводок. До сих пор благодарен Тане Копыловой за свое «восемь», которое я произносил как «восем».
Запомнился стилист Марат Локай. Он приехал в гостиничный номер, мы расстелили какую-то тряпку, и с помощью простых, но, по всей видимости, очень дорогих ножниц, Марат превратил провинциального самодеятельного исполнителя в готовый, стильный продукт телеканала.
— Ну вот, Дмитрий, станете вы известным, к вам будут подходить на улицах, будете раздавать автографы, окунетесь в московскую жизнь… — кажется, Марат просто иронизировал, глядя на мою провинциальную прическу и одежду. «7»- произносится как «семь», а не «сем»! Таких слов, которые надо было произносить не так, как я привык произносить в Литве, было много. И со мной терпеливо работали.
Работа с микрофоном, работа с гарнитурой, работа на 2, 3, 4 камеры – это азы. Даже если вы прекрасный «эстрадник», находите общий язык со зрителем, можете «держать» публику и думаете, что вас все любят за костюм, юмор и внешность – для работы на телевидении этого не достаточно.
Я очень благодарен всем тем, кто тогда, в 2007 году, в Москве возился со мной. Гипнотизерские способности мои, понятно, никто не оспаривал и не подвергал сомнению. Эти способности уважались. Ими многие даже восхищались. Но сделать из моих способностей телевизионный продукт помогли мне очень многие люди. И не перечисляю я их только по причине того, что упустив в этом перечислении кого-то, неприятно будет в первую очередь мне. Помню я, кажется, всех.
В середине лета начались съемки проекта. В огромном ангаре была построена красивая студия. Не хуже, чем у англичан. У британцев, правда, такой жары летом не бывает. 8 привезенных огромных кондиционеров с трудом охлаждали сцену до +25. Зал тёк и потел.
Зрителями были профессиональные «массовщики». Массовка используется, практически, во всех студийных телепроектах российских (да и других) телеканалов. Работа в массовке – это особенная работа. Конечно, со сталеварами или шахтерами не сравнить. Но сложности тоже имеются.
Там есть свои определенные взаимоотношения, проблемы, интриги и склоки — все, как и положено в больших и нервных коллективах. Там есть свои начальники, «бригадиры» и менеджеры. Там должна быть дисциплина и порядок. Суть работы заключается в том, чтобы сидеть и хлопать в ладоши по сигналу «тамады». По сигналу смеяться. По сигналу охать и ахать. В общем, работа. Не пыльная. Но, по всей видимости, скучная.
Для нашего проекта нанимать массовку – ход был не совсем правильный. Но, поскольку других ходов не было, привозили людей, которые где-то расписывались, стоя на жаре, привычно рассаживались, понимая, что за восьмичасовое сидение и хлопанье получат рублей по 500, ходили в туалет, набирали печеньки и колу, обмахивались веерами, грустили, но, по приказу «Внимание! Мотор!» начинали улыбаться и хлопать. Такая вот работа.
Основная сложность заключалась в том, чтобы объяснить людям, что нам «подставы» не нужны. Это было большой проблемой. Мы не знали, как решить эту проблему. Собрать каким-то образом людей, по 400 человек каждый день – это проблема. И как решить иначе эту проблему, отдел кастинга не знал.
А было всё так: «тамада», то есть, руководитель массовки объясняет, что сейчас на сцену выйдет настоящий гипнотизер, и будет по-настоящему гипнотизировать. Понятно, что 400 человек, собравшихся на окраине Москвы в душном ангаре, воспринимают, разумеется, всё, как шутку. В это время меня уже гримируют в гримерке.
Когда по громкой связи режиссер обращается к залу и серьезным голосом просит, точнее, велит послушать «тамаду», сидящие настораживаются. Все уверены – никакого гипноза нет. Им надо посидеть, похлопать, пока на сцене телевидение будет снимать очередные «Окна» и очередного «Нагиева».
Представляете сложность?
Ведь даже «бригадиры» и начальники массовки не ожидали, что нам нужны реально загипнотизированные люди?! Программа «Гипноз на ТНТ» была спасена следующим образом.
Я договорился с Машей (продюсером) о том, что мы, по-настоящему снимаем мой выход к микрофону. Я читаю подводки (прекрасно понимая, что никаких желающих выйти на сцену не будет), и потом, мы выключаем все камеры на полчаса. За это время я стараюсь объяснить зрителям, что всё у нас здесь будет взаправду, что гипноз настоящий, и что надо настроиться определенным образом.
Понятно, что для людей, мечтающих поскорее уехать из студии на свои дачи, этот текст не понравится! А что делать?! В жару?! Я объяснял зрительному залу, сидящему в неудобных позах на неудобных стульчиках, что если бы задача состояла в том, чтобы снять как вы притворяетесь загипнотизированными, мы бы взяли начинающих или выгнанных из театральных училищ молодых актеров, взяли бы в ведущие Дмитрия Нагиева, и всё сняли бы. Делов-то!
— Но, увы, дорогие зрители! Будет реальный гипноз! Поэтому, чтобы не терять драгоценное ваше время, я рекомендую выйти на сцену, и просто расслабиться. Просто попытаться войти в Особое Состояние. Гипноз – это не состояние зомбирования. Это – не вредное для здоровья состояние. В таком состоянии вы бываете дважды в сутки…
И далее, я 30 минут, как это бывало на обычных моих выступлениях «Откройте в себе талант» я рассказывал обо всех особенностях и преференциях входа в это удивительно приятное и магическое состояние гипноза.
Зал поверил. Я помню, как мне было сложно. Но, при этом, я помнил об опыте, который веселым грузом висел за моими плечами. Я вспоминал эту странную, нелепую историю, произошедшую в Каунасе в 1997 году, которая, почему то, придает мне силы в трудные сценические моменты.
Историю эту из жизни, кстати, я сейчас расскажу. «Было это лет 15 назад. Почему-то, мне до сих пор стыдно.
А дело было так.
Благодаря массированной атаке прессы на всякого рода кашпировщину и чумаковщину, популярность жанра «эстрадный гипноз» медленно, но верно скатывалась в пропасть. Залы не собирались. Отношение к сценическому гипнозу у зрителей было, мягко говоря, отрицательным и настороженным.
Мой администратор (Виктор Болдин) придумывал самые разнообразные заманухи, призванные собирать полные залы. Но совсем убрать «гипнотическую» составляющую наших концертов из рекламы было нельзя, и валовые сборы по-прежнему падали. Администратор был в печали…
Однажды летом Болдин позвонил мне и сообщил: «Димыч! Я заделал концерт в каунасском ДК Профсоюзов. 800 мест! Зритель будет! Я придумал хорошую рекламу! Не возражаешь?»
«Ладно, делай. Сообщи мне только даты, чтоб я не уехал никуда…»
Надо сказать, что с Болдиным на тот момент я работал уже много лет и доверял ему, как себе. Поэтому и не стал интересоваться содержанием рекламы. Это дело администратора. Мое дело выступать. Помнится, мне Болдин так и говорил: «Ты отвечаешь только за то, что происходит на сцене. Вышел на сцену – это твое, ушел за кулисы – это уже моя территория. Машины, гостиницы, интервью, питание, бани – это все на мне». Такой у меня был администратор.
В день концерта мы приехали в Каунас на машине. Каунас – это второй по величине город в Литве. От Вильнюса до Каунаса – 100 км.
Как обычно, за час до концерта я стал гримироваться и приводить себя в порядок в гримерке. За полчаса до выступления я попросил свою ассистентку Людмилу посмотреть, как собирается зритель. Обычное дело. За кулисами всегда найдется дырочка, откуда можно наблюдать за зрительным залом.
Людмила вбегает в гримерку. Людмила слегка взволнована.
— Ничего не понимаю. Уже практически полный зал собрался. И все люди какие-то странные. Солидные: в костюмах, с цветами, дедушки какие-то с бабушками, сидят тихо, говорят шепотом… Дамы в вечерних платьях. Как-то все странно. Какая-то не наша публика…
Честно признаться, я удивился. На мои концерты дамы в вечерних платьях обычно не приходят. Что-то было во всём не так. Впрочем, времена меняются, возможно, меняются и люди, думалось тогда мне.
Людмила как всегда объявила мой выход, и я вышел. Зрители в зале действительно отличались от тех, кого я привык видеть на своих выступлениях. Они были другие.
Как обычно, я начал произносить свою вступительную речь: об истории гипноза, о саморегуляции и медитации, о гипнотических феноменах и их практическом применении.
Что-то было не так. Зрители в зале, как мне показалось, были напряжены. С каждой минутой напряжение усиливалось. Напряжение, казалось, заполняло пространство всего зала. На десятой минуте моего научно-популярного монолога меня прервала произнесенная женщиной, сидящей в середине пятого ряда реплика: «А когда будет спектакль?» В моей программе (по сценарию) предполагается так называемая «зрелищная часть». Эдакий театр импровизаций в состоянии гипноза. Я подумал, что женщина интересуется именно этим.
«Мне необходимо объяснить вам ключевые моменты программы. Без этого вам нет смысла выходить на сцену. Послушайте, о чем я рассказываю, и после этого я позову вас на сцену» — ответил я на реплику. По залу пробежала волна недоумения и, как мне показалось, неодобрения. В зале зашептались. Я попытался продолжить свое объяснение, но был прерван очередной репликой уже из другого конца зала: «Что вы нам тут рассказываете?» Признаться, это меня немало удивило. «Как что!? Я рассказываю вам о том, как в течении сегодняшнего вечера вы сможете освоить техники самогипноза и саморегуляции».
Зал зашумел. «Вы откуда приехали?!» — крикнул кто-то из зала. «Из Вильнюса» — простодушно ответил я. Далее, стоя на сцене, я продолжал общаться с недовольным залом примерно в таком духе:
— Мы пришли на спектакль. Когда будет театр? – выкрикивал кто-то с литовским акцентом. — Какой театр? Какой спектакль? — Мы заплатили за билеты на московский театр «Современник». Где театр? – негодовал голос. — Какой «современник»? Я не понимаю? — Как это, «какой «Современник»!? Вы афиши видели? — Нет. А что на афишах? – честно признался я.
И тут произошло то, что должно было произойти. Нарядная, по-хорошему интеллигентная женщина из, примерно, пятого ряда встала и развернула свернутую в трубочку афишу. На афише крупными буквами было написано: «Экспериментальный театр-студия «Современник». Москва. Впервые в Литве! Спектакль…» Где-то, в подвале афиши мелкими буквами я разглядел: «ведущий программы Дмитрий Домбровский».
У меня пересохло везде. В горле, в носу, в душе. Дрожь в коленях – непривычное чувство.
Шум в зале усиливался. Поняв, что театра «Современник» не предвидится, прожженные театралы тотчас утратили свою интеллигентность и стали вслух возмущаться. Я бросил взгляд за кулисы – лицо ассистентки стало серым от ужаса. Стали искать администратора. Администратора нигде не было. Более того, кассир заявила, что администратор «кассу снял» и куда-то ушел. Во Дворце его нет.
Представьте себе: разъяренный зал, литовская публика, крики, шум. Администратор куда-то смылся. Кстати, думаю, он правильно сделал – его бы, безусловно, литовские театралы разорвали на куски! Я, стоящий на сцене и ассистентка Людмила за кулисами.
Смешно?
Ясно понимаешь, какие чувства испытывал Остап Бендер в небольшом городке Старые Васюки. Ни реки, ни лодки рядом не было. Надо было что-то делать. Или бежать.
И я заговорил…
Что я говорил, я не помню. Но это был блестящий монолог!
Позже, уже в машине Людмила заметила: «Это невероятно! Ты превзошел себя! Им понравилось!» А во время произнесения моей речи происходило вот что. Треть зала, брызжа злобой, отправились сдавать билеты. (А билеты не принимали, потому что пропал мой администратор с деньгами).
Остальной части зрителей пришлось невольно слушать меня.
До сих пор не пойму, как это получилось, но в результате моих стараний человек тридцать вышло на сцену. И они даже закрыли глаза! И пытались расслабиться!
Помнится, несколько человек даже вошли в гипнотический транс. (Это было просто необъяснимо). К концу вечера сердобольные любительницы высокого искусства уже видели во мне жертву администраторского произвола. Передо мной извинялись за недоразумение и грубые реплики неинтеллигентных театралов. Бежать не пришлось. Тухлыми яйцами не забросали. Меня пригласили выступить в Каунасе уже с «нормальными» афишами. Болдина пообещали привлечь к ответственности (что впоследствии и произошло).
Помнится, сев в машину я почувствовал невероятную усталость. Как никогда.
С администратором я больше не собирался общаться».
Грустная. Нет, скорее, веселая история. В Москве, в свой первый визит я вспоминал о ней часто. Помогала мне вспоминать эту историю устававшая, и, по тем временам еще ничего не понимавшая в Москве и столичной жизни ассистентка Людмила.
С Людой мы жили в соседних корпусах гостиницы «Турист». Это такая необычная, абсолютно не изменившаяся с советских времен гостиница. Что-то в ней есть обаятельное такое. Совковое, но милое сердцу. Может быть, внутренний сквер с деревьями, скамейками и дождями? Не знаю. Обаятельная гостиница на Сельскохозяйственной улице.
Каждое утро за нами приезжал водитель. Звали его Юра. Его наручные часы, как мне казалось, были значительно дороже автомобиля, на котором он подъезжал. Мы, кажется, легко подружились и быстро нашли общий язык. Юра, наблюдая в перерывах между рабочими выездами за программой, которую мы снимаем, проникся темой и заинтересовался гипнозом.
Очень хотел попробовать войти в гипнотический транс. Но у Юры никак не получалось отпроситься, или найти на это время. Юра просто мечтал попробовать выйти со всеми желающими на сцену, закрыть глаза и под музыку войти в транс. Юра жаловался на то, что его постоянно «припахивают». Надо постоянно куда-то ездить. Я сказал, что он смело может попробовать войти в гипнотическое состояние за импровизированными кулисами за сценой. Если что, я смогу вывести в нужный момент.
Однажды, так-таки, Юра решился войти в транс. Уж очень он хотел попробовать, что это такое. Я заранее попросил операторов, чтобы Юру не брали в кадр. Работников нельзя!
Юра встал в сторонке. Все зрители из «массовки» расположились на сцене. Включилась музыка. Я начинаю поиск героев. И вижу: Юра реально в глубоком трансе. Сначала левитация рук. Потом Юра начал рисовать «кисточкой картину». Это у нас тест отфильтровывающий есть такой. На 15-й минуте Юра, фактически, подходил под все требования отбора в герои. Люде говорю: «Отведи в сторонку. Пусть медитирует…»
А в это время, в аппаратной сидит Маша, управляющая всеми съемочными и технологическими телевизионными процессами. Маша смотрит на десятки мониторов, поправляет операторов, что-то печатает и одновременно с этим что-то читает, что-то ест, пьет, говорит в сторону – в общем, Цезарь. И все об этом знают. В аппаратной, как обычно: «Пятая, крупно, девятый – возьми героя крупнее, седьмой – на ведущего – средний дай; что со звуком?! Первый – выше!; где девятая?! Мне нужен общий?! Пятый, шириком — общий дай!» и так далее. Обычный напряженный съемочный процесс.
Все Машу в такие моменты боятся. И тут (как мне позже рассказывали), Маша отвлекается от экранов, кладет трубку телефона и:
— Где водитель? Где Юра?! — Юра в трансе – отвечает кто-то в аппаратной. — Где?! В трансе?! Кто его туда послал?! Я такой команды не давала!
И дальше что-то печатает… Занавес.
Юру пришлось срочно из транса выводить. Телевидение в Москве – штука напряженная.
Часто бывало, приезжали на площадку к 12 дня. «Мотор», понятно, назначается на 2. С горем пополам, начинаем снимать в 16 часов. С площадки выезжаем в 3 ночи. Это – телевидение.
Что касается «подстав» — уж лучше бы они были! Но, по условиям контракта, это было никак невозможно. Условия были следующие: из 300-400 зрителей необходимо было обеспечить 10 героев в глубокой стадии гипноза. Таких, чтобы и камер не видели, и чтобы забывали всё подряд, и чтоб реализовывались все гипнотические феномены. Понятно, что это сделать крайне сложно. Из 1000 человек – нет проблем. А из 300, тем более, профессиональной массовки, очень сложно. Для «живых» выступлений, понятно, такие глубокие стадии не нужны. Для живых концертов достаточно и 10-й стадии. Дунул на человека, и он валится как мешок на пыльную сцену. Эффектно. Такие феномены реализуется в неглубоких гипнотических фазах.
А здесь этого было мало. Надо было, чтобы гипнотики общались со зрителями, с приглашенными звездами, отыгрывали сценки по заранее подготовленным для меня сценариям. В эстрадном гипнозе главное – это количество зрителей. Чем их больше, тем проще вести концерт. Такой вот капризный жанр.
В «Гипнозе на ТНТ» все номера строились на феномене «постгипнотических внушений». Это один из самых удивительных феноменов гипноза. Если кратко, то суть феномена в следующем. Если в глубоком гипнотическом трансе человеку внушить, что когда он проснется, ему захочется выполнить те или иные действия, то выйдя из состояния транса, человек будет находиться в обычном состоянии бодрствования. При этом, человек НЕ может НЕ выполнить внушенную гипнотизером «программу». К тому же, гипнотик не помнит, что эту программу внушил ему гипнотизер. Гипнотику кажется, что все, что он делает – это его личное решение. И ему очень хочется и даже необходимо выполнить эту «программу». Разумеется, гипнотик со стороны выглядит, как обычный, трезвомыслящий человек.
Вот что об этом пишет Михаил Шойфет: «Одна из характерных черт постсомнамбулических внушений обнаруживается в том, что субъекту кажется, будто побудительный мотив, заставляющий его выполнить внушение, исходит от него самого: он бы мог поступить иначе, однако сам выбрал этот путь. Он всегда готов объяснить причину поступка и уверен, что в его сознании отражается истинное положение дел. Однако истина ускользает от его сознания, и он для каждого случая подыскивает внешне логичные объяснения.»
Специалисты знают, что сложные постгипнотические внушения, например, связанные с «отрицательными галлюцинациями», реализуются исключительно в самых глубоких фазах. Понятно, что таких гипнотиков у нас было не так уж и много. Все остальные находились в более поверхностных стадиях гипноза. Отсюда и странные реакции после того, как участники открывали глаза.
Самой большой проблемой, с которой, скорее всего в 1992 году в Англии не сталкивался известный эстрадный гипнотизер Пол Маккена, участвуя в съемках этого же проекта, была массовка. То есть, зрители – потенциальные участники программы. Это тот «материал», на котором строится всё в этом жанре. Отношение зрителя к происходящему, его настрой, его состояние – все имеет значение.
В современном телевидении «зритель» — это, как правило, работа. Примерно, 500 рублей в день. И не дай бог, массовку заставят сидеть больше положенного времени! Выкрики, возмущения, недовольство. Вот с таким контингентом мне и пришлось работать. И не просто работать! Мне необходимо было, кровь из носа, загипнотизировать, выявить и отобрать 10 героев в глубочайшей стадии гипноза.
Пол Маккена, думаю, посмотрев на нашу капризную публику, задумался бы.
Со зрителями из массовки работать было трудно. В большинстве своем они были очень насторожено настроены. Они не могли расслабиться и оставить в покое свои мысли, страхи и сомнения; они яро сопротивлялись гипнотическим тестам, думая, как они победили и не поддались гипнозу и Домбровскому; они пытались притворяться, врать и подыгрывать…
А я-то всё это видел! И ассистентка моя видела. И вся съемочная группа видела. Все всё видели.
И вот из 50 человек, которые (визуально) вошли в транс, нам с Людмилой за час, а иногда за два, приходилось отбирать 10 сомнамбул. Десять героев, которые гарантировано, как этого требовал канал ТНТ и английский куратор Род, будут в глубоком гипнозе.
А кто сказал, что введя в гипноз человека в первый раз, выведя, и введя мгновенно снова при помощи слова «Спать!» – гипнотик окажется на той же глубине гипнотического транса? Кто сказал, что гипнотик может вести себя так же, как и час назад, спустя шесть или восемь часов, проведенных в трансе? Никто! За моими плечами были тысячи успешных «живых» выступлений. Я ввел и вывел из глубокого транса десятки тысяч добровольцев. Но то, с чем мне пришлось столкнуться на телевидении, было абсолютно новым и непонятным.
И никто ничего тогда не знал! В каком исследовании написано, сколько времени человек может находиться в глубоком гипнозе? Это мы экспериментально поняли, что через 4 – 5 часов загипнотизированные люди самопроизвольно выходят из транса. Просыпаются, иными словами. И после этого, ни о каком последующем погружении речи быть не может. А у нас съемка! И что делать?! Поэтому некоторые из участников так эффектно ведут себя в начале съемки, и становятся абсолютно вялыми и неинтересными в конце. Но ведь этого никто не знал!
Англичане, видимо, снимали всё за 3-4 часа. А у нас 8! Потому что, что-нибудь ломается, горит, не работает. Потому что кого-то мы ждем, кого-то мы ищем, кого-то заменяем кем-то. Если бы у нас были актеры, а не гипнотики из зала, они бы, разумеется, отыгрывали всё на пять с плюсом. И не было бы проблем. А так, проблемы были…
Со второго дня студийных съемок у нас появилась неожиданная проблема: многие добровольцы, вышедшие на сцену из зрительного зала усиленно стали притворяться загипнотизированными. Если бы вы видели, как это бросается в глаза! Наигранность в движениях, в голосе, в поведении. Таких проблем на «живых» концертах у меня никогда не возникало. Но здесь, попасть на экраны телевизоров, притворившись якобы «загипнотизированными» желало много людей. Это не устраивало ни продюсеров, ни редакторов, ни английского куратора Рода. На тестовых опытах, после ввода всех добровольцев в состояние гипнотического транса, некоторые «загипнотизированные» вели себя неестественно, наиграно и пошло. Съемку временно прекращали. Притворщиков отправляли домой. Те были недовольны.
Продюсер Маша тоже была недовольна и спрашивала, как можно притворщиков выявлять на «ранних стадиях». Пришлось пойти на крайние меры. Перед вводом в гипнотический транс я объявлял, что глубину транса мы будем тестировать нашими обычными гипнологическими методами. Будем прокалывать иглами руки, будем предлагать съедать луковицу, будем предлагать нюхать нашатырный спирт. Я объяснил всем, что в настоящем гипнотическом трансе при прокалывании руки иглой, гипнотик не чувствует боли и, вынимая иглу, не наблюдается кровотечение; лук может восприниматься сладким яблоком, а нашатырный спирт при вдыхании может казаться французскими духами. К счастью, предупреждения подействовали. Впрочем, это не избавило нас от необходимости тестирования фактически каждого из участников. Редакторы очень боялись, что в десятку героев сможет затесаться притворщик. Поэтому, и прокалывали, и укладывали в «каталептический мост» между стульев, и давали нюхать нашатырь. Все это снималось, но в «чистовик» не входило. Отбор участников занимал у нас около двух, иногда двух с половиной часов.
О том, что якобы у нас на съемках были «подставы» говорят даже некоторое мои коллеги-гипнотизеры. В книге А. Пирогова прочитал о себе, что мол «эпизод с парнем в стрингах» — подстава. Даже не представляю себе, как мне надо было договариваться?! «Завтра приходи в стрингах, мы из тебя стриптизера будем делать». «Хорошо, приду». Так, что ли? На самом деле, касательно этого эпизода, все обстояло не так. Во время некоторых сценок с гипнотиками Маша позволяла мне импровизировать.
«Дима! Раздай роли сам. Нам нужно сделать из кого-нибудь «стриптизера». Кого – решай сам. Музыка для «стриптиза» готова. Желательно, какого-нибудь парня. Будет смешнее!» — говорила мне Маша в «радио-ухо». Абсолютно случайно я выбрал из десятерых участников парня, который, как оказалось впоследствии, в своей обычной жизни работал в стриптиз клубе. Парень оказался в стрингах! Помню, у меня разболелось ухо от Машиного смеха. Смеялась вся съемочная группа.
Кстати, долго спорили, стоит ли оставлять в выпуске этот эпизод. Уж больно все было похоже на «постановку». Решили оставить. «И так нам никто не верит!» — говорила Маша.
Ответственно говорю вам – никаких подстав не было! Как вообще люди себе представляют «подсадных уток» гипнотизера? Это я до концерта в незнакомом городе должен договориться с 30-40 человеками? «Ребята, попритворяйтесь, пожалуйста. Я буду там говорить, мол, «открывайте холодильники» — так вы открывайте их. Делайте вид, что пьете шампанское и коньяк. Делайте вид, что опьянели. Только глаза не открывайте! Я буду говорить про «веселящий газ» — так вы ржите до упаду. Я буду прокалывать руку иголкой, так вы притворитесь, что не больно. Буду предлагать съесть луковицу, так притворитесь, что это, мол, груша…» Так, что ли?
Интересно, что нормальный здоровый человек на такое предложение мог бы ответить?
Мне приходилось изучать свойства гипнотического состояния не теоретически, а на месте. Слишком много неожиданных нюансов вдруг появилось, после того как мы начали снимать проект.
Ни редакторы, ни продюсеры, ни даже я — не ожидали, что сам процесс телевизионной съемки может влиять на поведение гипнотиков. На их поведение может влиять атмосфера зала, полнолуние и новолуние, настроение редакторов и продюсеров, энергетическое состояние съемочной группы и многие другие, неизвестные тогда еще факторы.
Никто этого не знал! Одно дело, провести 3-4-х часовой концерт перед людьми, которые пришли на выступление Дмитрия Домбровского, купив билеты, и другое дело, добиться необходимых реакций на камеру от людей, которые вошли в трансовое состояние, пребывают в нем, потом выводятся, потом опять вводятся, потом опять выводятся – и так много часов подряд. Такого никто не делал. И эти явления никто не изучал.
Снимали номер со змеей. Сначала я у девушки-участницы спрашиваю: «Вы змей боитесь? Могли бы змею погладить?» «Боюсь! – отвечает, — в руки точно никогда бы не взяла!»
«О’кей, — говорю. Спать! Когда проснетесь, к змеям будете относиться, как к любимому котенку. Змеи пушистые и добрые…» и так далее.
Просыпается. Выношу на сцену змею в трехлитровой банке. Понятно, в полной уверенности, что это Уж. Девушка просовывает руку в банку, достает змею. Играет с ней, сюсюкает. Змея ползает по девушке. Та довольна. Снимаем крупные планы.
Снято. Кладу змею в банку. Стираю у девушки свою программу про «пушистую змею». Девушка просыпается, видит змею. В шоке. Боится.
После съемки мне сообщают:
— Дима, ты что, змей не различаешь? — В смысле?! – спрашиваю.
Просто там что-то напутали реквизиторы-бутафоры. Вместо Ужа — гадюку настоящую привезли. Они-то не знали, для чего. Оказалось, девушка настоящую гадюку чуть не поцеловала…
У меня челюсть отвисает. Здорово, думаю, мы программу снимаем.
В съемках принимали участие так называемые «ВИПы» — известные люди.
Космонавт Георгий Михайлович Гречко, смеясь, общался с нашими гипнотическими «марсианами». Подняли мы ему настроение, помню. Во многих сценках были задействованы искрометные, вечно смеющиеся Тимур Батурдинов и Тимур Родригес. Общение с Петром Кулешовым произвело на меня приятное впечатление. Умный, тактичный, ироничный.
Никас Сафронов приходил несколько раз. Подарил мне свой альбом. Мы подолгу общались с ним в гримерке о всякого рода «мистических» аспектах жизни. Любит он эти темы. Очень простым в общении, не пафосным и обаятельным показался мне Никас.
Теплые рабочие отношения сложились у меня с Виктором Логиновым. Удивительный мастер импровизаций и прекрасный актер.
Невероятно позитивным и умным показался мне профессор Виктор Викторович Макаров, который давал пояснительные комментарии во многих выпусках проекта. Всегда стильно одетый, негромкий, выдержанный и тактичный.
Газеты писали:
«На прошлой неделе ТНТ показал две премьеры, и обе прошли очень успешно. Новое шоу «Гипноз» 22 сентября посмотрели 12,4% россиян (аудитория 18-30) – это вывело ТНТ на второе место среди крупнейших российских телеканалов в тайм-слоте программы. А новый юмористический проект «Шоу Ньюs» 23 сентября посмотрели 14,1 % россиян – ТНТ на третьем месте (TNS Gallup Media, Россия, 18-30).
…Но не только люди из зала принимают участие в шоу, среди добровольцев есть и звёзды эстрады, кино, телевидения и даже футбола. Они помогают разыгрывать сценки с участием гипнотиков, но при этом сами не находятся под гипнозом. Их высказывания о шоу «Гипноз» могут быть интересными, так как они комментируют ситуацию как бы со стороны, с позиции наблюдателя, но, одновременно, находятся в ней, причём, как никто другой, близко по отношению к загипнотизированным добровольцам.
ПЁТР КУЛЕШОВ (ведущий программы «Своя игра», телеканал НТВ)
— Последние 15 лет я играю в азартные игры на деньги с взрослыми интеллигентными людьми. Так вот, от имени взрослых интеллигентных людей, от имени всех интеллектуальных меньшинств смею вас заверить, абсолютно серьёзно, всё, что вы видите – совершеннейшая правда, никаких подставных актёров в этой программе нет! Хотя я искренне понимаю, почему некоторые из телезрителей испытывают некоторое недоверие к тому, что видят на экране. Во-первых, потому что, с точки зрения обычного человека, это может показаться нереальным. И, во-вторых, потому что, к сожалению, все уже несколько подзамучены программами, в которых действительно снимаются скверные актёры. Но к шоу «Гипноз» это не относится!
АВРОРА (шоу «Клуб бывших жён», телеканал ТНТ)
— Сначала мне было безумно смешно. Я не верила в реальность происходящего ни на секунду и просто хохотала до упаду – меня веселили эти «подставные артисты» и их неумелая игра. Однако ближе к концу передачи стало не до смеха. Мне стало страшно – неуклюжие «подставные» превратились в натуральных сомнамбул. Я до сих пор не осмыслила увиденное – верить тому, что я видела, или нет. Но что я точно знаю: Домбровскому в руки мне бы очень не хотелось попасться.
ВЛАДИМИР ЛЕВКИН (певец)
— Я считаю – каждый кузнец своего счастья. Если человек хочет погрузиться в гипноз – он в него погрузится, если нет – у него никогда не получиться войти в это состояние и он никогда не поймёт, почему другие в него погружаются. Гипнотическое шоу сродни концерту: ты стоишь на сцене, перед тобой зрители. Одни думают про себя критически: «Ну, ты – артист, ты меня и весели!». А другие воспринимают это иначе, с интересом, думают: «Что он там новенького для нас приготовил?!». Я считаю, что Дмитрий – профессионал своего дела. И мне близко то, что он делает, так как он тоже работает со зрителем, с аудиторией.
ВИКТОР ЛОГИНОВ (ситком «Счастливы вместе» и шоу «Интуиция», телеканал ТНТ)
— Даже не сомневаюсь, что всё происходившее – правда! Такие вещи есть и, более того, уверен, что любого человека можно ввести в состояние гипноза, подобрав подходящий ему метод. К тому же я видел участников шоу, видел, как они вели себя сидя в зале, а потом на сцене, под гипнозом. Мне было очень интересно принимать участие в этом шоу, быть частью вымышленного мира фантазий добровольцев, одновременно находится как бы в двух измерениях – реальности и иллюзии.
РУСЛАН НИГМАТУЛИН (футболист)
— На таких странных съёмках я ещё никогда не был. Ребята вели себя как откровенно плохие актёры, именно поэтому, я думаю, что они действительно были под гипнозом.
ТИМУР «КАШТАН» БАТРУТДИНОВ (резидент Comedy Club на телеканале ТНТ)
— Все участники шоу «Гипноз» — это реальные люди, действительно находящиеся под гипнозом. Это не актёры и не подстава. Я снимался в этом шоу, и я, Тимур Батрутдинов, с уверенностью вам заявляю – всех этих людей загипнотизировали на моих глазах.
Съемки «Гипноза», для меня — серьезный, неоценимый опыт. Я столкнулся на практике с вещами, о которых раньше, несмотря на мою многолетнюю практику, не имел и понятия. Съемки были сложными. Это ощущали все. Безусловно, как гипнотизера, участие в этом проекте вывело меня на абсолютно новую, более высокую орбиту.
27 сентября 2007 года был очередной съемочный день. Я вышел на сцену. Внезапно, включился весь студийный свет. На сцене – съемочная группа. 400 человек – зрительный зал встал по чьей-то беззвучной команде. Огромные букеты цветов и аплодисменты…
— С днем рождения!
В день своего сорокатрехлетия я работал на сцене ведущим гипнотизером в проекте «Гипноз на ТНТ». О чем может мечтать артист?! Не об этом ли?!
(продолжение следует)